самом деле, это собрание было созвано не только потому, что другие акционеры цеплялись за свою алчность, но и из-за серьезной угрозы их положению.
После того, как семья Шульцман получила возможность сотрудничать с правительством, количество акций доступных конгломерату пропорционально увеличилось, однако все они попали в руки Альберта, вследствие чего, у него на руках оказалось сорок девять процентов от общего количества ценных бумаг!
Чтобы понимать к чему это вело: пятьдесят один процент, находящийся у одного человека автоматически продвигал его до должности Председателя, который был вправе, принимать решения даже не оглядываясь на совет директоров. А Альберту до такого статуса оставалось лишь два жалких процента!!
И если семье Шульцман удастся увеличить свое состояние, а это в ближайшем будущем произойдет непременно, ведь правительство не ограничиться ста пятьюдесятью тоннами материала, остальные акционеры постепенно начнут терять не только свое финансовое благосостояние, но и влияние в компании. А этого, они не могли допустить.
Тем временем, Дмитрий Сергеевич продолжал вещать…
— Предлагаю провести голосование о перераспределении акций, полученных Альбертом Георгиевичем после заключения последнего контракта. Согласно закону о частных предприятиях, мы имеем право стребовать с вас не только возвращения утерянных нами акций, но и штраф в размере семидесяти процентов прибыли, полученной в ходе заключения несанкционированной сделки. Это дело мы можем поручить суду, который наверняка признает нашу сторону правой, ведь у вас находиться меньше необходимого количества акций, чтобы принимать решения от имени компании без согласия других директоров.
Теперь это было уже не совещание, и даже не разговор на повышенных тонах, а полноценная война, которая обещала неминуемый крах семейству Шульцман.
Наблюдающая за творившимся здесь ужасом, Анна уже не могла оставаться спокойной и нервно сжимала подолы своей юбки, пытаясь сохранить на лице жалкие остатки былого самоконтроля.
— Значит вот как…
Альберт знал, что этим может все кончиться, и именно поэтому он позвал своего сына на совещание.
Два процента акций Салатора, которые он получил после конфронтации с семьей Варкуловых, из-за заключения контракта с правительством уменьшились на половину, и с этим одним процентом, у главы семьи Шульцман набиралось пятьдесят процентов, чего все еще было недостаточно. Поэтому, вся надежда была на то, что Игорь действительно знаком с неким Моцартом, у которого от пяти процентов акций, осталось лишь два с половиной, и этого было бы более чем достаточно, чтобы заткнуть всех других совладельцев конгломерата.
— Интересное предложение конечно, однако у меня есть идейка получше… Почему бы вам не попробовать заглянуть на сайт поиска работы, и не попытаться найти для себя подходящую вакансию? А начет этого собрания… Я объявляю его закрытым.
— Пфф….
— Хех!…
Практически все акционеры и даже их секретари силились сдержать рвущийся наружу смех, после столь пафосной триады мальца. Они действительно не могли понять, насколько нужно быть самоуверенным и глупым, чтобы сказать нечто подобное под дулом пистолета, приставленного к его виску, однако радостное настроение управленческого сегмента продлилось недолго.
— Василий Петрович. Насколько мне известно, именно вы являлись поручителем законности сделки о передаче акций рыбоперерабатывающей компании, которая в последствии слилась с Салатором, верно?...
На этот вопрос великовозрастный адвокат утвердительно кивнул, заставив всех присутствующих напрячься.
— Так вот, я разрешаю вам раскрыть личность нынешнего владельца двух с половиной процентов акций нашей компании. Прошу, представьте совету директоров, человека, под псевдонимом Моцарт…
Глава 106: Объявляю закрытым...
Получив одобрение Игоря, Василий Петрович медленно поднялся со своего места, чем привлек внимание каждого, кто находился в помещении.
Секретари, главы отделов, и наконец, сами акционеры были обескуражены таким поворотом событий. На самом деле, совладельцы Салатора, как только узнали, что поручителем сделки между бывшим директором рыбаперерабатывающего завода и Моцартом являлся никто иной, как самый опытный и надежный адвокат их фирмы, тут же попытались выяснить личность таинственного человека, которого небезосновательно подозревали в убийствах на заводе. Вот только все эти попытки разбивались о старую стену, по имени Василий Петрович.
Этот адвокат обладал не только огромным опытом, но и невероятным талантом в области всяческих экономических спекуляций. Некоторые даже делали предположение о том, что этот мужчина, на самом деле - Пробудившийся в стезе юриспруденции! По этой причине, вышестоящие начальники не могли ни надавить, ни уволить пожилого монстра бюрократических издержек, и были вынуждены отказаться от затеи узнать всю подноготную той темной сделки, однако сейчас, по приказу какого-то сопляка, который даже не принадлежал к числу держателей акций, этот вредный старикашка решился открыть свой рот?!
“Неужели Моцарт – это союзник семьи Шульцман?...”
Ужасные предположения роились в головах Акционеров, вместе с паническими идеями, каким образом можно будет договориться с неизвестным, если тот действительно поддержит Альберта. Но когда Василий Петрович, раскрыл черную папку с копией договора, о передаче акций некоему Моцарту, весь подсознательный бедлам совладельцев компании вдруг замер, словно испуганный зверек, при столкновении взглядов с опаснейшим хищником.
— Этот договор – свидетельство подлинности моих слов, так как на нем стоит не только подпись нынешнего владельца двух с половиной процентов акций Салатора, но и моя - как поручителя сделки. Что же касается личности многоуважаемого “Моцарта”, то его вы знаете под именем Шульцман Игорь Сергеевич…
*БАХ!*
Словно разорвавшаяся бомба слова адвоката прогремели на весь конференц-зал, заставил настороженных акционеров и их приближенных выпучить глаза, будто прямо перед ними возникла аватара смерти, с косой, костлявыми культяпками, и другими соответствующими атрибутами.
— Но ведь…
Аристарх Афанасьевич пытался что-то высказать, однако эти нечленораздельные блеяния завершились еще на стадии первой фразы.
А что он мог сказать? Прожженный бизнесмен с внушительным опытом и знаниями просо был уничтожен этим известием.
Сказанное Василием Петровичем, означало, что теперь у Альберта Георгиевича имеется пятьдесят один с половиной процент акций!! И все завуалированные, а в их случае даже прямые угрозы теперь обратились против других совладельцев Салатора.
Что говорить о пораженной оппозиции, даже сам отчим юноши выглядел крайне обескураженным. Он свято верило в то, что Моцарт – знакомый Игоря, который помог ему в осуществлении плана по обману других акционеров, но как оказалось, его сын и был тем самым таинственным помощником!
“Неужели это правда?...”
Глупо хлопая ресницами, Анна стояла, пытаясь осознать, как удалось ее восемнадцатилетнему боссу обставить этих акул бизнеса, но она была слишком плохо осведомлена не только о деталях поглощения рыбоперерабатывающей компании, но и о таких прекрасных словах, знакомым лишь истинным представителям нынешней верхушки экономического строя России:
«Что не купим, то отожмем…»
— Итак, раз уж вопрос, поднятый советом директоров, решен, а он без всяких «как-бы», и «ну вроде…», решен! Я объявляю собрание закрытым…
Теперь уже речь подростка не вызывала ни у кого смеха, напротив, каждый из присутствующих, помимо крайне довольного Альберта, который будто
